Дар оружия - Страница 29

Внезапно Тор провалился в эту дыру, закричав. Он упал в темное и замерзающее море, поглощенный водой, направляясь в самые глубины.

Тор проснулся, тяжело дыша. Он сел и осмотрелся по сторонам, потея, пытаясь прийти в себя. Он увидел спящих на земле солдат вокруг себя, но не узнал их. Это сбивало с толку – они были солдатами Империи. Что он делает вместе с ними?

Налетел холодный ветер и, бросив взгляд вниз, Тор увидел, что лежит на холодной, твердой земле, на камнях и грязи, в лагере вместе с остальными воинами. На нем все еще была его броня, сапоги и, сев, он начал осознавать, что ему приснился сон. Он находится на суше. И его матери нигде не было видно.

Тор потер голову, его мысли путались, пока он пытался обрести ясность. Рафи, не сомкнувший глаз всю ночь, уставился на него своими желтыми глазами, сверкающими из-под капюшона. Рафи напевал странную мелодию, и Тор ощутил вторжение в свои мысли, в свой разум, отчего он не мог думать свободно. Непрерывное гудение заглушило все мысли. Слушая Рафи, Тор мог думать только о своем долге перед отцом. О своей преданности Империи.

Тор вскочил на ноги, и его броня причинила ему боль. Молодой человек тряхнул головой, пытаясь понять. Он окинул взглядом ночь и увидел Кольцо. Но это не было Кольцо, которое он знал. Это не была его родина. Он находился в чужой части Кольца. Продолжая осматриваться, Тор больше не считал эту землю домом. Вместо этого он увидел, что это место для вторжения. Место, которое нужно сокрушить.

Тор осмотрелся по сторонам: тысячи солдат вокруг него крепко спали этой тихой ночью, и еще пылали угольки костров. Он снова начал мыслить ясно. Он – сын Андроникуса, наследник Империи. И он перед отцом в большом долгу.

Краем глаза Тор заметил внезапное движение – единственное движение во мраке ночи. Он увидел одинокого солдата, проскользнувшего сквозь ночь, проходящего мимо рядов солдат. Тот направился к огромному шатру в нескольких футах от него.

Шатер Андроникуса.

Тор наблюдал за тем, как фигура побежала быстрее, сжимая что-то сбоку. Он присмотрелся внимательнее и увидел, что это что-то длинное и острое, сверкающее в свете факелов. И в эту минуту Тор понял – в руках у этого человека кинжал. Солдат, тихо пробирающийся через ночь к шатру, был убийцей. И он собирался убить отца Тора.

Тор приступил к действию, побежав через лагерь, торопясь остановить убийцу.

Убийца подбежал к двум солдатам, стоявшим на страже, и тихо перерезал горла обоим до того, как те успели сказать хотя бы слово. Они оба молча рухнули на землю. Затем он бросился прямо через створки палатки Андроникуса.

Тор находился всего в нескольких футах позади них, и он ворвался в шатер следом за убийцей. Войдя внутрь, Тор увидел, что мужчина стоит в футе от его отца, высоко подняв кинжал за его спиной. Андроникус лежал в кровати на животе. Он понятия не имел о том, что его вот-вот убьют.

Тор не стал медлить – потянувшись к поясу, он схватил свою пращу, поместил в нее камень и метнул его изо всех сил.

Камень глубоко вонзился в шею убийцы. Тот замер, его кинжал застыл высоко в воздухе, всего в нескольких дюймах от Андроникуса, после чего он упал лицом на землю рядом с ним, а его кинжал упал, не причинив никому вреда.

Он был мертв.

Андроникус вскочил с широко распахнутыми от паники глазами и, обернувшись, увидел убийцу. Он начал понимать, как близко находился от смерти.

Андроникус медленно повернулся и посмотрел на Тора. Он постепенно начал осознать, что сделал Тор. Выражение страха на его лице сменилось благоговением. Признательностью. Тор никогда прежде не видел такого выражения на лице отца.

Андроникус поднялся и медленно направился к Тору.

«Сын мой», – сказал он, протянув руку и положив ее на плечо Тора. – «Этой ночью ты спас мне жизнь».

Тор посмотрел на своего отца, преисполненный гордости. В прошлом прикосновение Андроникуса огорчало его, но теперь это ощущение было приятным. Это было прикосновение его отца – отца, которого он всегда хотел иметь.

«Я сделал то, что сделал бы любой сын», – ответил Тор.

Андроникус медленно покачал головой и с восхищением посмотрел на Тора.

«Я очень тебя недооценивал», – сказал он. – «Ты не только мой лучший воин, теперь ты так же и сын, которого у меня никогда не было. Ты всегда будешь рядом со мной. Ты это знаешь?»

Тор заглянул в глаза Андроникуса и ответил:

«Большего я и не хочу, отец».

«Присмотрись ко мне, Торникус», – сказал Андроникус. – «Ты видишь, кто я? Мое лицо, мой рост, моя кожа, мои рога. Я не всегда был таким. Когда-то я был таким, как ты. Как мой отец. Как мои братья. МакГил, как и все остальные. Но я изменился. Я преобразовался. Я принес клятву и принял силы темной магии. И прошел церемонию. Я позволил злому духу войти в меня. Я позволил ему преобразовать меня. Я позволил ему изменить мою расу, мой внешний вид и дать мне больше силы, чем я когда-либо мечтал. Это священная церемония. Только избранные могут получить привилегию преобразования, чтобы обрести такую силу».

Андроникус напряженно смотрел в глаза Тора.

«Сегодня ты доказал, что ты достоин. Когда закончатся эти сражения, ты преобразишься, как и я. У тебя будет мой рост, моя раса, моя кожа. У тебя появятся рога – такие же, как и у меня. Ты оставишь позади жалкую человеческую расу. И ты станешь точно таким же, как твой отец».

Глаза Тора были стеклянными, его разум затуманен, а самого его переполняла признательность.

«Я хочу этого, отец», – ответил он. – «Я очень сильно этого хочу».

Глава семнадцатая

Микоплес лежала на палубе корабля Империи, свернувшись клубком под сетью Акрона, которая прижимала ее вниз. Охваченная грустью, она ощущала раскачивание океана под собой, мягкий подъем и спуск лодки. Она слегка приоткрыла один глаз и увидела, что солдаты Империи упивались своей победой, пили, праздновали. Очевидно, они были довольны тем, что одолели дракона. Микоплес ощущала боль по всему телу после того, как солдаты избили ее.